И, взяв чашу и благодарив, сказал: приимите ее и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придет Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается.
Опять сказал о святом причащении, что его называют соединением с Богом. Но если мы побеждаемся страстями, — гневом ли, или завистью, или человекоугодием, или тщеславием, или ненавистью, или другою какою страстью, то далеки мы от Бога. Где же (у нас) соединение с Богом?
Не полагай, что (это) хлеб, и не думай, что вино, потому что они не выходят из человека, как прочие роды пищи. Нет; не рассуждай так! Но, подобно тому, как воск, соприкасаясь с огнем, ничего из себя не теряет, и ничего не получает, так точно думай и здесь, что тайны сорастворяются с сущностью тела. Поэтому и приступая, не думайте, будто вы принимаете божественное тело от человека, а представляйте, что вы принимаете божественное тело как бы огонь из клещей самих серафимов, которых видел Исаия (Ис. 6), спасительную же кровь станем принимать как бы касаясь устами божественного и пречистого ребра.
Но невозможно чему-либо стать внутри тела иначе, как вошедши во внутренности ядением и питьем. Поэтому необходимо возможным для естества способом принять в себя животворящую силу Духа.
Я знаю, что многие у нас приступят к этой священной трапезе по случаю праздника. Итак должно, как я часто и прежде говорил, не праздники наблюдать, чтобы приобщаться, а очищать совесть, и тогда касаться священной жертвы. Преступный и нечистый не имеет права и в праздник причащаться этой святой и страшной плоти; а чистый и омывший свои погрешения искренним покаянием в праве и в праздник и во всякое время причащаться Божественных Тайн и достоин наслаждаться божественными дарами. Но поскольку, не знаю почему, некоторые не обращают на это внимание, и многие, исполненные бесчисленных грехов, видя наступивший праздник, как будто побуждаясь самим этим днем, приступают к Святым Тайнам, на которые и смотреть не должно находящимся в таком состоянии, то тех, которые известны нам, мы сами непременно удалим, а неизвестных нам предоставим Богу, знающему тайны помышлений каждого; теперь же постараемся исправить то, в чем все явно согрешают. В чем же состоит этот грех? В том, что приступают не с трепетом, но с давкою, ударяя других, пылая гневом, крича, злословя, толкая ближних, полные смятения.
Итак, будем приступать к этой священной жертве с глубоким молчанием, с великим благочинием, с надлежащим благоговением, чтобы нам заслужить большее благоволение у Бога, очистить свою душу и достигнуть вечных благ
оставим всякий гнев, станем пребывать в мире друг с другом и, вырвав корень зла и очистив свою совесть, с кротостью, смирением и великим благоговением приступим к принятию страшных этих и ужасных Таинств, подойдем не толкаясь, не топая ногами, без шума и крика, в великом страхе и трепете, с сокрушением и слезами, чтоб и милосердный Господь, призрев с небес на наше мирное состояние, нелицемерную любовь и братское общение любви, удостоил всех нас и настоящих и обетованных благ, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
Это соединяет наши души и производит то, что мы все становимся одним телом, как и причащаемся все одного Тела. Соединимся же в одно тело, не тела сочетая друг с другом, но души связывая между собой союзом любви; таким образом, мы можем с дерзновением вкушать от предлагаемой трапезы.
сделаем же душу свою святой; а сделать это можно и в один день. Как и каким образом? Если ты имеешь что-нибудь против врага, то оставь гнев, исцели рану, прекрати вражду, чтобы тебе получить пользу от этой трапезы, потому что ты приступаешь к страшной и святой жертве. Постыдись того, что служит основанием самого этого приношения. Предлежит закланный Христос. Почему Он заклан и для чего? Для того чтобы умиротворить небесное и земное, чтобы сделать тебя другом ангелов, чтобы примирить тебя с Богом всех, чтобы из врага и противника сделать тебя другом. Он отдал душу Свою за ненавидящих Его; а остаешься враждующим против подобного тебе раба? Как же ты можешь приступить к трапезе мира? Он не отказался даже умереть за тебя; а у тебя недостает сил для себя самого оставить гнев на подобного тебе раба?
время приступить к этой страшной трапезе. Приступим же все с надлежащей скромностью и вниманием; и никто пусть не будет Иудой, никто пусть не будет злым, никто пусть не скрывает в себе яда, нося одно на устах, а другое в уме. Предстоит Христос и теперь; Кто учредил ту трапезу, Тот же теперь устраивает и эту. Не человек претворяет предложенное в тело и кровь Христову, но Сам распятый за нас Христос. Представляя Его образ, стоит священник, произносящий те слова; а действует сила и благодать Божия. Сие есть тело Мое, сказал Он. Эти слова претворяют предложенное
Если прикасающиеся к краю одежды Его привлекали на себя чудодейственную силу, то не гораздо ли в большей мере привлекут ее приемлющие в себя всего Христа? Приступить же с верой значит не только принять предложенное, но прикоснуться к нему с чистым сердцем, с таким расположением, как бы приступали к самому Христу.
Итак, берегись, чтоб и тебе не сделаться виновным против тела и крови Христовой. Они умертвили всесвятое тело,— и ты принимаешь его нечистою душою после столь великих благодеяний. В самом деле, Он не удовольствовался лишь тем, что сделался человеком, был заушен и умерщвлен; но Он еще сообщает Себя нам, и не только верою, но и самым делом делает нас Своим телом. Насколько же чист должен быть тот, кто наслаждается этою жертвою? Насколько чище лучей солнечных должны быть — рука, раздробляющая эту Плоть, уста, наполняемые духовным огнем, язык, обагряемый страшною Кровью? Помысли, какой чести ты удостоен, какою наслаждаешься трапезою! При виде чего трепещут ангелы, и на что не смеют взглянуть без страха, по причине сияния, отсюда исходящего, тем мы питаемся, с тем сообщаемся и делаемся одним телом и одною плотью со Христом.
Не видите ли, с какою готовностью младенцы берут сосцы, с каким стремлением прижимают к ним уста свои? С таким же расположением и мы должны приступать к этой трапезе и к сосцу духовной чаши, — или лучше сказать, мы с большим еще желанием должны привлекать к себе, подобно грудным младенцам, благодать Духа; и одна только у нас должна быть скорбь — та, что мы не приобщаемся этой пищи.
Эта трапеза есть двигатель нашей души, сила, связующая наш разум, основание дерзновения, надежда, спасение, свет, жизнь. Уходя туда с этой жертвой, мы с великим дерзновением достигнем священных врат, точно огражденные со всех сторон золотым оружием. Да что я говорю о будущем? Здесь это таинство делает для тебя землю небом. Раскрой же врата неба и взгляни на них, — на врата даже не неба, но неба небес, — и тогда ты увидишь то, о чем было говорено. То, что там ценнее всего, это я покажу тебе лежащим на земле. Как в царских чертогах всего ценнее не стены, не золотая крыша, но тело царя, восседающее на троне, — так и на небесах всего дороже тело Царя. Но ты можешь видеть его и на земле. Я покажу тебе не ангелов, не архангелов, не небо и небеса небес, но самого Владыку их. Видишь ли, как ценнейшее из всего открыто для тебя на земле? И ты не только видишь, но и касаешься, и не только касаешься, но и вкушаешь и, взявши, уходишь домой? Очисти же душу, приготовь ум к восприятию этих таинств.
Ты видишь не просто самое тело, как те, но тебе известна и сила Его и все домостроительство; тебе, посвященному с тщательностью во все, не остается ничего неизвестным из совершенного Им. Воспрянем же и исполнимся трепета, покажем большую, чем те варвары, чистоту, чтобы, подходя безрассудно и как-нибудь, не собрать нам огонь на свою голову. Говорю же это я не затем, чтобы не приступали к таинству, но чтобы не приступали безрассудно, потому что как без внимания приступать к той таинственной трапезе — опасно, так вовсе не приобщаться — голод и смерть.
Но ты в молитве беседуешь с Всецарем Богом, вкушая Тело Единородного Сына Его и пия Кровь Его. Веселись же в радовании, что удостоился стать храмом Его!
Когда мы, недостойные, сподобимся со страхом и трепетом причаститься Божественных и пречистых Таин Христа Бога и Царя нашего, тогда наиболее покажем трезвения, хранения ума и строгого внимания, да огнь сей Божественный, т. е. Тело Господа нашего Иисуса Христа, потребит грехи наши, и наши, — малые и большие, — скверны. Ибо, входя в нас, оно тотчас прогоняет из сердца лукавых духов злобы и отпускает нам прежде бывшие грехи; и ум наш тогда оставляется свободным от беспокойной докучливости лукавых помыслов. Если после сего, стоя у дверей сердца, будем тщательно сохранять ум свой, то, когда опять будем сподобляться св. Таин, Божественное Тело более и более будет просвещать ум наш и делать его блестящим подобно звезде.