Начало мудрости — страх Господень; [доброе разумение у всех, водящихся им; а благоговение к Богу — начало разумения;] глупцы только презирают мудрость и наставление.

Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков: итак будьте мудры, как змии, и просты, как голуби.

Когда же поведут предавать вас, не заботьтесь наперед, что вам говорить, и не обдумывайте; но что дано будет вам в тот час, то и говорите, ибо не вы будете говорить, но Дух Святый.

Купец, нагружая корабль, полагает в него не один род (товаров), но всё, от чего, как знает, получит прибыль. Когда видит кого несущим убыток, то не соревнует ему, но соревнует обогатившимся и (в покое) пребывающим в домах своих. От всякой вещи убыточной отвращается он, а всякую прибыльную заимствует, пока купит себе собственную. Неизменным правилом ему служит вот что, — чтоб, от чего получил прибыль, опять озабочиваться закупать того же; и (о прочем) спрашивать незавидующих ему, обогатившихся и покоящихся в домах своих: по скольку продавать мне это, за сколько купить то. Такова и душа, желающая сретить Бога непреткновенно. Не довольно ей одного дела, но о всяком деле выгодном (для спасения) она промышляет; если же узнает о каком деле, что оно убыточно, то бежит от него, чтобы не изубыточиться.

Кто ведет речь о духовном, не вкусив того сам, тот уподобляется человеку, который при наступлении дневного зноя идет пустым полем, и томясь жаждою, описывает источник, струящийся водою, изображая себя пьющим, тогда как засохли у него уста и язык от палящей их жажды, — или человеку, который говорит о меде, что он сладок, но не вкушал его сам и не знает силы его сладости. Так, если ведут речь о совершенстве, о радовании, или о бесстрастии, не ощущавшие в себе их действенности и удостоверения в них; то на деле не всё бывает так, как они говорят. Ибо, когда такой человек сподобится со временем хотя отчасти приступить к делу, тогда рассудит он сам с собою: «Не так оказалось, как предполагал я. Иначе рассуждал я; а иначе действует Дух» (17: 12).

ни один благомыслящий не будет высоко думать о своей мудрости и о прочем вышесказанном, но поверит прекрасному увещеванию блаженной Анны и пророка Иеремии: да не хвалится мудрый мудростью своею, и да не хвалится крепкий крепостью своею, и да не хвалится богатый богатством своим (Иер. 9: 23; 1 Цар. 2: 10). Но в чем же истинная похвала? И чем человек велик? О сем, сказано, да хвалится хваляйся, еже разумети и знати, яко Аз Господь (Иер. 9: 24). Вот высота человека, вот слава и величие его — знать истинно великое, прилепляться к нему и искать славы у Господа славы. Апостол же выражается: хваляйся, о Господе да хвалится, говоря, что Христос бысть нам премудрость от Бога, правда же и освящение и избавление: да, якоже пишется, хваляйся о Господе да хвалится (1 Кор. 1: 30. 31). Ибо это — совершенная и всецелая похвала о Боге, когда человек не превозносится своею праведностью, но знает, что он не имеет праведности истинной, и оправдан одною верою во Христа. И Павел хвалится тем, что презрел собственную свою праведность, а ищет праведности чрез Христа, ищет сущую от Бога правду в вере, яко разумети Его и силу воскресения Его, и сообщение страстей Его, сообразуяся смерти Его, аще како достигнет в воскресение мертвых (Флп. 3: 9–11).

Рассуждение в новоначальных есть истинное познание своего устроения душевного; в средних оно есть умное чувство, которое непогрешительно различает истинно доброе от естественного и от того, что противно доброму; в совершенных же рассуждение есть находящийся в них духовный разум, дарованный Божественным просвещением, который светильником своим может просвещать и то, что есть темного в душах других.

рассуждение в общем смысле в том состоит и познается, чтобы точно и верно постигать Божественную волю во всякое время, во всяком месте и во всякой вещи. Оно находится в одних только чистых сердцем, телом и устами.

Рассуждение есть совесть неоскверненная и чистое чувство

Мудрование бо плотское, смерть есть, а мудрование духовное живот и мир.

И не сообразуйтеся веку сему, но преобразуйтеся обновлением ума вашего, во еже искушати вам, что есть воля Божия благая, и угодная, и совершенная.

Святой Златоуст, толкуя сие место, от этого старается отвратить своих слушателей, преимущественно изображая призрачность благ века сего. «Образ (дух) века сего прилеплен к земле, низок, кратковременен, в нем нет ничего возвышенного, постоянного, правильного, и все извращено. Посему, если хочешь ийти надлежащим путем, то не напечатлевай в себе образа настоящей жизни. В нем ничего нет непременного и твердого; потому и назван образом, как в другом месте Апостол говорит: преходит бо образ мира сего (1 Кор. 7: 31). В нем ничего нет постоянного, неподвижного, но все временно; посему и сказал: веку сему, — означая тем кратковременность, словом же: образ — выразил бессущность. Укажешь ли на богатство, славу, телесную красоту, забавы и все прочее, что люди почитают за великое, — все сие есть один образ, а не действительная вещь, явление и личина, а не пребывающая сущность. Но ты не сообразуйся с сим, говорит Апостол, а преобразуйся обновлением ума. Не сказал он: преобразуйся наружно, — но: преобразуйся существенно, — показывая тем, что мир имеет наружный только образ, а добродетели принадлежит не наружный, но истинный, существенный образ, который имеет природную красоту, для которого не нужно наружных притираний и личин, вдруг появляющихся и исчезающих; так как все сие исчезает прежде, нежели появится. Посему, если сорвешь личину, тотчас увидишь настоящий образ. Ничего нет слабее порока, ничто так скоро не стареется».

рассуждение духовное нередко идет наперекор всем соображениям благоразумия человеческого; от того-то оно является иногда буйством (простотой, невежеством), будучи, в существе дела, мудрее всякой мудрости.

Как искусный художник, какое ни представься дело по его части, тотчас разумеет, как начать его, какие употребить материалы и какими инструментами действовать,— так и взыскавший заповеди и навыкнувший в исполнении их сразу понимает, как в каком случае поступить: мудрость деятельная приседит сердцу его и толкует это. Оттого, что для другого составляет предмет многотрудного рассуждения, то для него не представляет никакого затруднения. Как естественно человеку дышать, так у него естественно исходят из сердца всегда благовременные уроки мудрости.