Грехолюбивый человек любит многостяжание; а о правде нерадит, не помышляя о неверности, непостоянстве и маловременности жизни, и не помня о неподкупности и неизбежности смерти. Если же и в старости кто бывает так срамен и несмыслен, — то он, как древо гнилое, негож ни на какое дело.

Как для упивающихся прибавление вина служит побуждением к тому, чтоб пить,— так вновь разбогатевшие, приобретя много, желают еще большего, постоянным приращением богатства питая свою болезнь. И эта ревность не приводит их к цели; потому что не столько веселит то, что в руках, как оно ни велико, сколько печалит то, что еще не у них, и чего, по их мнению, недостает им; оттого душа их всегда снедается заботами, домогаясь большего и большего. Им надлежало бы радоваться и благодарить, что они достаточнее очень многих, а они недовольны и мучатся, потому что не сравнились с тем или другим, которые их богатее. Когда станут в ряд с этим богачом, тотчас усиливаются сравниться с более богатым; а если и того достигнут, то предметом своего соревнования делают еще иного богача. Как входящие по лестнице непрестанно заносят ногу на высшую ступень, и не прежде останавливаются, как достигнут верха,— так и эти люди не успокаиваются в стремлении к обладанию, пока, взошедши высоко, не разобьются от падения сверху. Творец вселенной на благодеяние людям устроил, что птица селевкид ненасытна; а ты, во вред многим, сделал ненасытною свою душу. Что только видит глаз, всего того желает любостяжательный; — не насытится око зрети (Еккл. 1:8), и сребролюбец не удовольствуется тем, что получает. Ад не скажет: Довлеет (Притч. 30:16); и любостяжательный никогда не говорит: «довольно».

Когда сделаешь употребление из того, что у тебя есть? Когда станешь наслаждаться этим ты, непрестанно предающийся трудам для приобретения? Горе совокупляющим дом к дому и село к селу приближающим, да ближнему отъимут что (Ис. 5:8). А ты что делаешь? Не изобретаешь ли тысячи предлогов, чтоб захватить принадлежащее ближнему? Говорит: дом соседа загораживает мне свет, беспокоит шумом, принимает в себе бродяг; или, жалуясь на все, к чему только есть случай, гонит, теснит, непрестанно таскает, терзает, и не прежде успокаивается, как доведя до необходимости переселиться. Что довело до смерти Израильтянина Навуфея? Не Ахаавово ли пожелание иметь его виноградник? Любостяжательный — худой сосед в городе, худой сосед в поле. Море знает свои пределы; ночь не преступает издревле положенных ей границ; но любостяжательный не уважает времени: не знает предела, не терпит порядка преемства, но подражает стремительности огня; всё захватывает, всё пожирает. И как реки, сперва выходя небольшими истоками, потом от постепенных приращений увеличившись до непреодолимой силы, своим стремлением уносят все преграждающее путь,— так и достигшие великого могущества в том самом, что притеснили уже некоторых, приобретая силы делать еще большие обиды, подобно прежде притесненным, порабощают и остальных; и с возрастающим могуществом возрастает и лукавство. Ибо те, которые прежде потерпели от них зло, оказывают им невольную помощь, содействуют в том, чтоб делать другим вред и обиды. Кто из соседей, из живущих вместе и из имеющих с ними дело, не увлекается? Ничто не противится силе богатства: всё преклоняется пред его самовластием, все трепещет его владычества; потому что всякий из обиженных более думает о том, как бы еще не потерпеть какого зла, нежели о том, как бы отмстить за претерпенное. Богатый приводит пары волов, пашет, сеет, жнет на земле ему не принадлежащей. Если станешь противоречить, — тебе удары. Если станешь жаловаться: обвинят тебя в оскорблении, осудят; будешь сидеть в тюрьме; готовы клеветники, которые доведут тебя до опасности лишиться жизни. Рад будешь и еще что-нибудь отдать, только бы освободиться от тяжбы.

Долго ли золоту быть силками для душ, удою смерти, приманкою греха? Долго ли богатству служить предлогом к войнам, ковать оружия, изощрять мечи? Ради его родные не знают естественных уз, братья смотрят друг на друга убийством. Ради богатства пустыни питают в себе убийц, море — разбойников, города — ябедников. Кто отец лжи? Кто виновник ложных подписей? Кто породил клятвопреступление? Не богатство ли? Не старание ли о богатстве? Что с вами делается, люди? Кто вашу собственность обратил в средство уловлять вас? Имение дано вам в пособие жизни, а не в напутие к злу, на искупление души, а не в повод к погибели.

Другой подобный властелин — любостяжательность, не дающая никакого покоя своему служителю, который, чем больше работает, услуживая велениям владыки и приобретая по его пожеланиям, тем к большему всегда понуждается труду.

А мучительство любостяжательности не превосходит ли меру всякой жестокости? Поработив бедную душу, всегда принуждает исполнять ненасытимые свои пожелания, непрестанно принимая в себя и никогда не наполняясь, подобно какому-то многоглавому зверю, тысячами челюстей передающему пищу в ненаполнимое чрево, у которого приобретение никогда не служит хотя малым насыщением, но всегда получаемое делается пищею и поджегою к пожеланию большего.

Как страждущие горячкой, при умножающейся внутри их острой желчи, если принимают какую-либо пищу и питье, не только не утоляют жажды, но еще сильнее разжигают пламя, так точно и любостяжатели, по мере удовлетворения своей ненасытной страсти, которая острее самой желчи, еще более воспламеняют ее. Ничто не прекращает этой страсти так легко, как постепенное ослабление желания корысти, подобно тому, как малое употребление пищи и питья уничтожает действие желчи. А это, спросишь ты, как может быть? Не иначе, как если ты будешь представлять, что, непрестанно обогащаясь, ты никогда не перестанешь жаждать нового богатства и истаивать от желания большего, а, не прилепляясь к богатству, легко можешь остановить и самую страсть. Итак, не озабочивайся многим, чтобы не погнаться за тем, чего нельзя достигнуть, не заразиться неизлечимой болезнью и от того не сделаться несчастнее всех. Скажи мне, кто более мучится и терзается: тот ли, кто желает дорогих кушаний и напитков и не в состоянии удовлетворить своего желания, или тот, кто не имеет такого желания? Очевидно, тот, который сильно желает и не может получить желаемого.

Страсть эта разоряла многие дома, воздвигала жестокие войны и заставляла прекращать жизнь насильственной смертью. Да еще и прежде этих бедствий, она помрачает добрые качества души и часто делает человека малодушным, слабым, дерзким, обманщиком, клеветником, хищником, лихоимцем, и вообще имеющим в себе все низкие качества.

любостяжание относится не только к деньгам, но и к возвышению. Поэтому справедливо называется любостяжанием чрезмерное домогательство высокости.

8. А многостяжательный опутан попечениями, и как пес привязан цепью; если принужден переселиться, то скорбное воспоминание об имуществе несет с собою, как тяжелое и бесполезное бремя.